читать дальшеооой, таким малахольным как я только самоубиваца, блять. у меня неприятное чувство просрочки, ю ноу. я вроде как уже всё прикинул, кроме плана Б, а это ключевой пункт. меня пугает, что на практике всё окажется не так, как я думаю. А ПОСОВЕТОВАТЬСЯ НЕ С КЕМ. наверное, поэтому я такое бессердечное дерьмо, что всю жизнь остаюсь со своими главными вопросами один на один. но, по крайней мере, это забавно: у меня нет ненависти к себе. или ненависти к жизни как таковой. нет отсутствия интереса, депрессии и бла-бла-бла. и почему рациональное решение даётся так тяжело, загадка. может, это просто мой характер. я очень долго терплю человека/работу/обстоятельства (не подавая признаков недовольства), но в какой-то момент резко всё обрываю, и никто ничего не понимает. ещё думаю, какой же я мерзкий, если от меня отказался самый важный человек? ну такое. расстраиваюсь и плачу, короче. в принципе, что я хотел, я уже сделал.
мне кажется, если я ещё раз посмотрю Лето, я втрескаюсь в Майка (А ДВА МАЙКА НА МЕНЯ ОДНОГО ЭТО УЖЕ ПЕРЕБОР ХОТЯ КОГО Я ОБМАНЫВАЮ). конечно, надо помнить, что это только кино (ТЫЫЫЫ ТАК ЛЮБИШЬ ЭТИ ФИЛЬМЫ МНЕЕЕЕ ЗНАКОМЫ ЭТИ ПЕСНИ), и настоящий Майк был совсем не таким. или не совсем таким. но я не помню.
читать дальше В какой-то момент желание приласкать его достигло критической массы. Даже не желание - настойчивая потребность. Что-то сродни того, когда надо ударить по уже пошедшему трещинами стеклу. Майк не понимал, чем это было вызвано: вокруг всё как обычно. Обычный выматывающий тур. Обычные развлечения одногруппников-полудурков. Обычный Честер: в меру невыносимый, в меру очаровательный. Когда у Майка сорвало колпак, они валялись в его номере, собираясь обсудить что-то текущее, но не в силах это сделать. Честер лежал к нему лицом: глаза он закрыл, но спать и не думал. Майку показалось, что веки и кожа вокруг глаз у него воспалены. Он не успел подумать о том, что Честер может отреагировать как-то отрицательно - просто потянулся: сначала рукой, чтобы погладить лицо и стриженый затылок, потом губами, начав серию поцелуев с виска - осторожных, но не робких, а затем и всем корпусом, опрокидывая Честера на спину и теряя последний здравый смысл. Хотя что считать здравым смыслом? Майк уже давно наблюдает за собой будто со стороны. И видит, что музыка встала на поток и перестала быть откровением - но не то, чтобы это сильно расстраивало. Видит, как Честер завёл себе 33 проекта и не знает, куда впихнуть сеансы с психотерапевтом (от которых, по мнению Майка, только хуже, если бы он имел право высказываться на сей счёт). Видит, что сам он добился успеха, который не приносит ему никакого счастья. Разве что в самом начале, в самом начале, когда... Честер подаётся навстречу. Не отталкивает, не буксует, ничего не спрашивает. Только приподнимается, чтобы Майк стянул с него штаны и бельё. Разводит ноги, хватается за всё, до чего достаёт. Майк, конечно, хуем в него не лезет и ласкает внутри пальцами. Касаться Честера в таком месте оказалось очень волнительно, и Майк сглатывает слюну, пока не догадывается пустить её в дело, взяв член Честера в рот. Когда тот начинает тихо постанывать, Майк вспоминает ощущение, давно его не посещавшее - это пульсирующее тепло, когда из-под пальцев льётся чистая, искренняя мелодия. А не это вот всё. Какое ему дело до чужих проблем? Майку с юности было свойственно брать на себя больше ответственности, чем он мог вывезти. Конечно, его волновала судьба близких, по возможности он расширял поле беспокойства на ещё невообразимое количество людей (именно столько у них было фанатов, например), однако если этим увлечься, то можно перестать замечать, что творится у тебя под носом - в твоей собственной душе. С того вечера они стали уединяться постоянно. Не обязательно для долгого и плотного общения без стыда и совести - они могли просто сидеть рядом, каждый в своём гаджете, или смотреть новости на местном языке, поедая какую-нибудь вкусную перчёную дрянь, в конце концов, СПАТЬ (и такое с ними случалось). Было здорово устроить голову у Честера на коленях и слушать, как он щебечет по телефону с женой или с кем-то из Пилотов, ставить ему всякий стрёмный панк, предлагая взять кого-нибудь на буксир и получая в ответ ощутимый тычок или ироничное фыркающее "я слишком стар для этого дерьма", рассказывать свои сны, что для Майка было той ещё обнажёнкой, и, конечно, касаться, касаться, постоянно касаться Честера. - Почему ты это делаешь? - спросит он как-нибудь. - Что делаю? - не поймёт Майк, и Беннингтон кивнёт вниз. - Держишь меня за лодыжку. Причём только за правую, я заметил. Майк посмотрит на свою руку, действительно лежащую на чужой лодыжке и, надо думать, не в первый раз, и пожмёт плечами: он не знает. Зато помнит, как буквально приучал Честера к рукам, когда тот только присоединился к ним - совсем дикий. Тогда у Майка на этот счёт не было никаких теорий, он действовал по наитию - и Честер расцветал у него на глазах. С тех пор многое изменилось, многое - далеко не в лучшую сторону, но Честер всё так же принимает его внимание - безоговорочно, с энтузиазмом, будто иссохшая земля впитывает в себя влагу дождя. Глядя на него, такого, Майк мог думать только об одном: если он хочет помочь Честеру, он должен помочь самому себе. Потому что это, очевидно, одно и то же.
@настроение:
приходииии ко мне ааадна полногрудая луна я один в пустой квартиирееее МНЕ НЕ МЕСТО В ЭТОМ МИРЕ
СОЛНЦЕ МЁРТВЫХ "Страдалец, блять", - чётко заключает Мирон, выдёргивая наушники и отбрасывая их в сторону, вместе со смартфоном. - "Чёрт депрессивный". Никогда он ещё так не выматывался от прослушивания альбома. Как будто прожил тысячу жизней - и все на 1/6 земли, от Магадана до Сочи, от Барнаула до Норильска. Прожил тысячу и одну - славкину, которая перевешивала их все, заключала в себе и бесстыдно голосила, причитая и охая, о чём-то очень своём и потому действительно важном. В твиттер он, конечно, напишет, что ему не понравилось. Что не ухватил сути. Так уж у них повелось. Ощущение, что Мирон где-то серьёзно проёбывается, усилилось. Это было первой и основной реакцией на любое появление Карелина на горизонте, и Мирон, соответственно, без острой нужды на рожон не лез. И даже на баттл вызвал фактически случайно. Надо отдать Славику должное: он повёл себя как истинный джентльмен, просто вылив на него абстрактные помои, замаскированные под классические предъявы к Оксимирону, которые имел каждый фонарный столб по пути к бару 1703, если идти с Камчатки. Со всем своим талантом, разумеется. Сделал баттл-рэп, короче. По красоте, типа. И всё бы ничего, если бы не настоящие эмоции, оплетающие каждое сказанное (брошенное, выплюнутое) слово. Если бы не горечь понимания, сквозившая из-под фасада агрессии. Не эта обречённость, ласкающаяся под руку, как к чему-то идентичному. Мирон был уверен: Слава знает о нём что-то, чего не знает о себе сам Мирон. Хотелось это сбросить, как пальто с чужого плеча. Казалось, это даже получилось: за океаном - но он вернулся домой, а тут... Мирон привык полагаться на свой разум и всегда находил крысу, но в данном случае он просто чувствовал и всё. На радарах пусто. Работать с такими материями он не умел. Зато умел Слава, и за ответами нужно было идти к нему. "Солнце мёртвых" дало Мирону карт-бланш. Можно было сказать: это усердно, имитационно, лубочно. А потом: ну ты чего, Слав, иди под крышу, промок же весь. И ничего, что это "крыша" Горгорода: зря что ли Мирон его строил? В конце концов, кругом Рассея. Ты Рассея моя, Рассея. Славке ли не знать?
облога первого альбома модерат (да и последующие не хуже: один раз увидишь - не забудешь) :3 видимо, давненько мы не слушали модерат. давайте послушаем модерат.
интересно, как бы звучал Морено с Честером на бэке? мне кажется, напрочь божественно. Морено и сам-то по себе весомая фигура - Честер же вытаскивает даже шинодин скулёж, а тут целый настоящий вокалист: есть где развернуться. более того! в том смысле, чем и насколько Честер вкладывается в свой голос, с ним в принципе сложно кого-то сравнить. однако в Морено есть что-то такое.. мм.. созвучное. и так как у Честера куда шире разброс, с бэка он может такой красоты контекста отвалить, что только держись. именно для выразительной, но монотонной лидирующей линии Морено, ю ноу.
вот думаю, надо скачать дневник моей детки из екб. а то хуй его знает. *косится на рекламу между НАМИ ОКЕАНЫ МЫ С ТОБОЙ МАТЕРИКИ НО ЛЮБОВЬ ТАК ВЕЛИКА Славой и его красивым мальчиком*
когда я работал в районе ВДНХ, я много слушал шаров (и ещё писал стихи, например, это (я помню, как сочинял его, пока шёл от метро): sxn.diary.ru/p216250805.htm ). это была лучшая моя работа, и мне очень нравится тот район. в 18-м же году был тот концерт шаров, когда я услышал ковер на лп и даже не догадывался, чем это обернётся. хех..) слушаю мччп и с нежностью отмечаю, что моя любовь к ним никуда и не ушла (как казалось). мне было одиноко в то время. эта музыка меня очень поддерживала. мне всегда одиноко. и всегда то, что меня поддерживает, - это музыка.