даже не представляю, что нужно сделать, чтобы из этих нелепых побасёнок вышел по-современному крутой, но не потерявший в аутентичности комикс стоит эта книга, конечно.. ну, дешевле, чем крайний сборник Полозковой на авито
Как прекрасно было на озере, как медленно текло время, и как горько было Элине.
оказалось, что эта книжица о чувстве вины. далее со спойлерамитой его разновидности, которой страдают некоторые хорошие люди - неоправданной. тут как-то всё неудачно сложилось (или удачно? иначе не было бы истории!): и такая вот черта характера, и большое чувство к незначительному объекту, и мамка-колдунья и первое, конечно, сыграло свою роль, но в основном потому, что Элина столкнулась с утратой экзистенциального масштаба. пусть даже то фундаментальное счастье, которое она упустила, было, скорее, иллюзорно. ну потому что Йоусия не то чтобы прям совсем уж гондон, но не обладает достаточным умом, а вот говнецом в характере обладает: именно его манипуляции, призванные одеть его в пальто белое за счёт ближнего своего, пробили Элину в том месте, где у неё тоньше всего было.
Монстры на коньках крыш наблюдали за призраками, которые разыскивали свои старые дома. А далеко на реке, в густом тумане у порогов, сидел на камне водяной и играл на баяне, напевая старинную печальную мелодию.
ой, не читайте Калевалу, читайте Охоту на маленькую щуку!
- Что еще мне следует знать? - спросила Янатуйнен. - Про чего? Янатуйнен указала на воблина, который спокойно пыхтел и пофыркивал с видом существа, довольного развлечениями сегодняшнего дня. Собака вернулась к ногам Кейо и настороженно наблюдала за воблином. - Кто тут еще обитает из тех, о ком мне нужно знать, чтобы быть готовой к такой встрече? - Ну... В лесу могут быть медведи. - Я имею в виду всякую нечисть. - Ну... А что за нечисть такая? Янатуйнен снова показала на воблина. - Ты с тем же успехом можешь и в Симппу Терво пальцем ткнуть. Сосед мой.
так и живут если опираться на этот текст, то становится понятно, почему в Калевале всем прямо мёдом было в Лапландии намазано
Четыреста лет назад сюда по реке пришли люди, которые поставили на берегу первые дома. Тогда с окружающих сопок спустились тарарамы, воблины и духи, которые разрушили избы до основания. Жители бежали от этих тварей на лодках. Тарарамы гоготали вслед и швыряли им в лодки камни из фундаментов их же домов. Когда вся эта нечисть ушла в необитаемые места, люди вернулись. Они построили деревню снова, и монстры пришли в неистовство и наложили на деревню проклятие. Коровы перестали давать молоко, а поля не приносили урожая. И снова люди вынуждены были покинуть эти земли. Но когда проклятие утратило силу, они пришли обратно. С каждым разом людей становилось все больше, и они оказывались все более стойкими и неистребимыми, как муравьи или комары. И постепенно Лапландия смирилась с присутствием человека.
мне бы вот очень хотелось почитать цикл романов в двадцать пару романчиков про индейское племя оборотней в американских северных лесах, да где ж такое взять?
Тарарамов лет десять как не видать. Полосатонога и того больше, да и воблинов поубавилось. Это потому, что теперь лето год от года теплее.
глобальное потепление распугало всю лесную нечисть вообще, уклад жизни в этой местности напоминает порядки на Изнанке в Доме, в котором всякие не известные науке существа, колоритные сумасшедшие, просто живущие свою сумасшедшую жизнь, неприветливые пейзажи.. это оч хорошо
новый дом Суви какой-то неуютный. там этот мрачный двор и мрачный сарай во дворе. сам дом кажется пустым и необжитым (не смотря на двоих детей). вот как дети пошли, так влоги и поскучнели сразу, но, думается мне, как только эта мелочь подрастёт, всё вернётся на круги своя: девчонка вместе с мамкой будет чинить моторы и перекладывать пол в доме, а пацана сдадут в балетную школу, инфа сотка а вот дом этой девочки (из Белоруссии, кстати) мне нравится:
смотрю и думаю о том, что если бы у нас с Йонне был дом, то я бы, конечно, ограничивал его страсть к golden age of grotesque в интерьерах, а то бы наше гнёздышко превратилось в мечту ручной сороки какого-нибудь Гауди и я бы, конечно, выделил ему уголок под иконы, НО ТОЛЬКО УГОЛОК, ВСЁ ОСТАЛЬНОЕ ДЛЯ ПЛАКАТОВ, ДОРОГОЙ МОЙ ХОРОШИЙ. у меня не работает сраный инстаграм, поэтому я не знаю, как там моя крошка поживает. правда, финский бро заботливо закинул для меня в чятик недавние голые приключения Йонне в сауне - и это, я вам скажу, зрелище не для слабонервных)) ну то есть.. если не знать, каким он был в молодости, то это обычный финский тракторист, выпьем за любовь, все дела. но если знать.. и тут грустно не за внешность, оф корс, а за то, что она отражает творчество, то есть внутренний мир, ментальное состояние: песни-то у него именно такие сельско-кабацкие и есть.
Не то чтоб я скучала по чужому смеху, но у Эдит такой особый смех, когда она пытается что-то сказать и не может, язык не ворочается, так у неё с рождения. Такой смех, в котором только за десять лет можно научиться распознавать смех, - может быть, он ещё вернётся.
если не считать Калевалу, это вторая финская книжка, которую я прочитал. видимо, мне просто повезло, что вторая мне понравилась не меньше, чем первая (а то был "Тролль"). в тексте почти ничего не происходит сюжетно, но очень много происходит поэтически. это можно перечитывать. как стихи. тут про одиночество, про снег, цветы, Элвиса, про русского гастарбайтера с аккордеоном.. манера изложения понравится тому, кто - опять-таки - любит стихи. а ещё это равнодушное сострадание в описании быта от того, кто не распространяется напрямик о своём значительном опыте. отличная вещь, я не ожидал.
фактически, вся эта наша ваша Калевала о том, как один старый неловкий дед-классик не может найти себе невесту, а другого молодого Маяковского мёдом/пивом не корми, дай только с кем-нибудь подраться. эти двое встретились в самом начале эпоса (кстати, почему это эпос?), чтобы зарамсить на песенных клинках (в этих краях вообще все решают свои проблемы словом, как настоящие баттл-эмси, а мечи и прочие орудия труда у них чисто для красоты), и в самом конце - когда старец решил спиздить из Лапландии Сампо (какой-то мегадевайс богатства и благополучия), а младший напросился с ним за компанию (с шашкой поскакать, конечно). и так-то последний ничем особо не пригодился, но они вернулись в свою деревню, поженились и жили долго-счастливо, и было у них 14 детей (нет). Сампо, естественно, сломали и в море потеряли. а с Лапландией всю дорогу какие-то тёрки, мол, страна мрачная, бесплодная, семь понедельников на неделе и все там как собаки злые. но почему-то за невестами принято ломиться именно туда. вместо невесты, однако, дед в конце концов обзавёлся местными гуслями (кантеле) и стал сублимировать в искусство - что вполне вписывается в финский характер, каким вижу его я. как сядет играть - все работу побросали, сбежались и отмокают, что твои белые на чОрном блюзовом концерте. и это всё. какого-то единого сюжета нет, смысла тоже, просто три с половиной героя-графомана ходят туда-сюда, занимаются от скуки чёрте чем, вяло переругиваются и жалятся богам - ну типичная карело-финская житуха, хуле :3
итого: не советую. если вы не извращенец какой-нибудь, конечно.
Он идёт искать те струны И проходит по поляне. Видит: девушка в лесочке, Видит - девица в долине. Эта девица не плачет И не очень веселится: Просто так запела песню: Поскорей бы вечер минул - Поскорей бы друг явился, К ней пришел её желанный. Старый, верный Вяйнямёйнен Без сапог бежит поспешно, Без чулок туда стремится, Добежал он до девицы И волос у девы просит, Говорит слова такие: "Дай волос своих, девица, Дай кудрей твоих нежнейших, Чтоб они пошли на струны, Стали вечною усладой".
«Купе номер шесть» (фин. Hytti nro 6) - художественный фильм режиссёра Юхо Куосманена совместного производства Финляндии, Эстонии, России и Германии.
Главная героиня - финская студентка Лора, которая едет поездом Москва-Мурманск, чтобы увидеть петроглифы, которые она изучает на археологическом факультете. В купе она оказывается вдвоём с русским парнем Лёхой, который сначала показался ей грубым и неприятным типом. Постепенно Лора понимает, что её попутчик - более сложная натура, чем может показаться.
наслушался Мирона и приснилось, что я в эмиграции. в Финляндии. со мной группа людей, которые, похоже, играют в какой-то квест: у них мотки чёрных проводов, по которым они определяют, кто водит - мы всё едем и едем куда-то на попутках (это метро такое, я так и не понял, как оно работает: ты покупаешь билет за сколько-то евро, но никаких турникетов нет, спускаешься на эскалаторе вниз, выходишь в город (sic!) и кто-то забирает тебя на машине до следующей станции - пиздец, блять), мне никто ничего не объясняет - во всяком случае на знакомом мне языке. оглядываясь вокруг, я вижу много всяких людей с востока и ничего похожего на Финляндию - скорее, это немного облагороженная россея нулевых: везде рынки, монументальные входы в подземку, НО! оригинальные малоэтажные здания, никаких проспектов и бесконечных площадей, застройка довольно плотная, хитрая, вызывающая к городу интерес. не смотря на отсутствие узнавания и ощущение подвоха, я всё равно рад, как будто мне достаточно одной лишь мысли, что я могу быть тут. иногда до меня доносятся финские слова.
Лееви возвращается на лето в родную Финляндию, чтобы помочь отцу, который отдалился от него, с ремонтом семейного домика на озере. С ними работает Тарик, новоприбывший беженец из Сирии. Двое молодых мужчин проводят финское лето, познавая друг друга.
lemmikki - незабудка lempeä - нежный, ласковый lempi - любовь
Voi se olla lempeä, mutta en aisti lämpimiä viboja.
прям цитата изМирона меня пугает эта финская потребность изъясняться через партитив. с другой стороны, этот некатегоричный народ и не воюет со всеми, блять, подряд.