[sxn]

youtu.be/k06jj7As0QA?si=k_rs5Vcaw_NfcQ3a

Где-то рядом красота

- Она сказала, что я слишком много провожу с тобой времени.
Теперь понятно, почему в багажнике столько сумок с вещами.
- А я сказал, что если не буду этого делать, ты вскроешься.
И это, скорее всего, правда. У Славы было много друзей, по-настоящему близких, которых он любил и кто действительно старался ему помочь, настойчиво поддерживая связь - но ничего не помогало. Ничего не помогало, пока не появился Мирон.
- Но ей всё равно.
Он заехал за ним на своей тачке. Покидал в спортивную сумку кое-какую одежду, упаковал кота, и вот они уже летят к неведомому чёрту на рога, и февральский пейзаж монотонно бежит за окном, всё не кончаясь и не кончаясь.
- Это естественно, - подаёт голос Слава. Он всё ещё почти не разговаривает, в основном отвечая лишь на прямые вопросы, но зато слушает.
- Естественно, что какой-то левый парень ей до фени. Не естественно, что ей до фени я и то, что меня беспокоит.
Почему Мирона беспокоит, жив Слава или нет, оставалось загадкой. Слава и не интересовался: он был как тряпичная кукла и принимал любые манипуляции вообще от кого угодно. Просто Мирон был самым деловым из его/не его круга и быстро установил свои порядки. Хотя не то, чтобы он как-то уж сильно вмешивался. Приезжал раза три в неделю, готовил еду, немного прибирался и усаживался подле Славы с ноутбуком или книгой. Иногда загонял Карелина в душ. Иногда выводил его гулять на балкон. Логично было бы ожидать попыток поговорить или аккуратно пристроить в дурку, но ничего такого - Мирон просто был рядом.
И, как ни странно, это действовало.
И мир, не сговариваясь, оставил их в покое.
На заправке Славе покупают хот-дог и он спокойно съедает его. Потом ещё мороженое.
- Похоже, я расстроил тебе семейную жизнь, - замечает он без всякой интонации, когда они снова выезжают на трассу.
- Радуйся: карьеру не расстроил, так хоть семейную жизнь.
- Карьеру ты и сам себе прекрасно расстраиваешь.
Мирон улыбается: кажется, он совсем не зря решил увезти Славку из города.
Ему и самому тошно было оставаться. Сколько уже он живёт словно в каком-то оцепенении? Первым делом, когда он приезжал к Славе, он открывал шторы и окна. В этой квартире пахло так, будто в ней никто не жил. Мирон варил кофе, тискал кота, включал какую-нибудь музыку. Слава чаще всего валялся на гостевом диване и никак на визитёра не реагировал. Туда же он складывался после того, как Мирон его кормил чем-то... вкуса еды он, скорее всего, не различал, но Мирон старался, вкладывая в это свою энергию, и в какой-то момент Слава не отвернулся по своему обыкновению к стене - и это было хорошо.
Как и теперь, когда Мирон услышал эту блеклую колкость, от которой у него резко потеплело в груди. Кто бы знал, что когда-нибудь это будет так приятно.
Частный домик стоял среди сосен на берегу озера, которое сейчас, конечно, походило на поле.
- К концу недели обещают калейдоскоп непогоды, - докладывает Мирон, выскакивая из машины и озираясь, - можно будет полазать по округе, пофотать тебя в естественной среде обитания.
Слава думает, что если бы ему нужно было выживать в лесу, то он бы через неделю склеил ласты от заражения крови. Это летом. Зимой хватило бы и суток.
- Я имею в виду снег, - уточняет Мирон, будто услышал его мысли.
"Ты имеешь в виду смерть", - поправляет его Слава и улыбается сам себе.
Они идут разгружать сумки, осматривать дом, обустраиваться на неопределённое время. Слава ни о чём не спрашивает, Мирон не смотрит дальше завтрашнего дня.
Они ночуют в одной постели на втором этаже.
Утром пьют кофе и идут на прогулку. Ничто вокруг не напоминает о присутствии людей, кроме них двоих.
Вернувшись, сразу готовят обед, смотрят какие-то мультики, вечером дом освещается огоньками. Мирон читает вслух "Левую руку Тьмы", чувствует чужое тепло, они выпивают немного яичного ликёра, ложатся поздно. В этой глубокой темноте и тишине Славе вовсе не кажется странным, когда его вдруг обнимают со спины.