Гвараб была так стара, что часто отвлекалась от темы, говорила несвязно и непонятно. Её лекции посещали мало и нерегулярно. Вскоре она заметила, что единственный постоянный слушатель - худой лопоухий паренёк. Она начала читать лекции для него. Светлые, умные, немигающие глаза встречались с её глазами, поддерживали её, пробуждали её; она вновь обретала кругозор, у неё вновь появлялись вспышки гениальности. Она воспаряла, и другие студенты, сидевшие на лекции, поднимали взгляд, смущённые или встревоженные, даже испуганные, если у них хватало ума испугаться. Гвараб видела гораздо большую вселенную, чем было способно увидеть большинство людей, и от этого они растерянно моргали. Светлоглазый парнишка не сводил с неё взгляда, на его лице она читала свою радость. Он принимал, он разделял с ней то, что она всю свою жизнь пыталась отдать, и чего никто с ней ни разу не разделил. Он был её братом, несмотря на пропасть глубиной в пятьдесят лет, и её искуплением.

конечно, это случайность, что я смотрю блог одной нашей девочки, которая учится в Англии на астрофизика, и одновременно читаю роман Ле Гуин про физика-теоретика не с Терры Земли, скажем так.

Одиночество, несомненность изоляции, которую он ощутил в первый час пребывания на борту "Внимательного", снова вспыхнули в нём, и он понял, что это - его истинное состояние, истинное и безусловное, как бы он его ни игнорировал и сколько бы ни подавлял.
Здесь он был одинок, потому что прибыл из общества, добровольно избравшего изгнание. В своём собственном мире он всегда был одинок, потому что сам себя изгнал из своего общества. Первопоселенцы сделали один шаг прочь. Он сделал два. Он был сам по себе, потому что пошёл на метафизический риск.
И он был настолько глуп, что вообразил, будто сможет помочь сблизить два мира, к которым не принадлежит.