[sxn]

очень хочется фикла по бенноде, но всё старое я прочитал, а нового почти не пишут

Вызов

За несколько лет плотного общения Честер понял вот что: Майк - человек дружелюбный и рассудительный. Он сделает всё, чтобы уладить спор на его ранней стадии и оставить всех довольными. В этом мире хаоса и несправедливости Майк создаёт вокруг себя пространство порядка и комфорта. Все как-то сами прислушиваются к нему, интуитивно чувствуя его лидерство, и какие-то разборки - явление крайне редкое. Однако если до него по-настоящему доебаться...
Именно этим талантом обладал мистер Беннингтон: он мог доебаться вообще до кого угодно, до последнего краба под камушком на дне морском, что уж говорить про ближнего своего. Который как раз имел привычку уходить в процесс создания чего-либо с головой, забывая про всё остальное. Причина этого проста: если у него появлялась идея, то она не давала ему ни секунды покоя и зудела до тех пор, пока он не воплощал её в жизнь. Общаться с Майком, который что-то обдумывает, было невыносимо - как со стиральной машинкой по пьяни: ты ей что-то втираешь, а она знай крутит себе своё бельишко.
Или вот альбом ремиксов. Он ещё в туре начал его ковырять. Это было ещё ладно: уставший Честер разве что приваливался к тёплому боку и сразу же засыпал, а когда просыпался, то видел всё ту же сгорбленную перед монитором фигуру - но уже с дивана, из положения лёжа. Выбравшись из кокона, в который его старательно завернули накануне, Честер подходил к одержимому явно национальной (с плётками и тентаклями) музой, тёрся о макушку и, ни слова не говоря, шёл дальше, чтобы сварганить литра два кофе. Для себя. Этому-то и так нормально.
Майк чувствовал себя прекрасно. Честер не очень. После адского тура неделя ушла на то, чтобы отоспаться, ещё неделю в организм докидывались необходимые калории, ну а потом, конечно, захотелось любви и ласки. К счастью, для релиза надо было кое-что дописать из вокала, и Честер самым беспардонным образом шантажировал Майка, обменивая свои партии на обнимашки и прочее. Прочее случилось всего один раз - аккурат после записи With you, и всё остальное время Честер ходил по дому несчастный и вздыхал. По студии тоже ходил, распространяя меланхолию на остальных участников сабантуя.
А потом он понял, что это вызов. И чем недоступнее становился увлечённый своим конструктором Майк, тем упрямее Честер жаждал его внимания. В ход пошла домашняя стряпня, посиделки на коленях, билеты в Диснейленд, Честер даже взял пару уроков стрип-пластики... и съехал к Робу, который совсем не удивился, обнаружив одним утром у себя на крыльце сопящего на качелях Беннингтона, обнимающего во сне свою дорожную сумку. Что в доме чего-то не хватает, Майк заметил только на четвёртый день. На пятый понял, чего. На шестой приехал за Честером и под риторическое робовское "..." забрал вокалиста домой. Чтобы снова ничего с ним не сделать той же ночью.
Когда у Честера лопнуло терпение, он обесточил квартал. Ну, чтобы наверняка не починили до утра. Как же хорошо, что у него так много друзей: всегда найдётся кто-то умный с болторезом.
- Твоююю мааать! - воет Майк, когда их жилище погружается в первозданную тьму и не выгружается обратно. Честер, артистично имитируя то же охуевание, подскакивает с пола, где он точил карандаши кухонным ножом, и мчится в гостиную к окну, выходящему на улицу. Судя по тому, что он прекрасно различает и кусты, и дорогу, и дома на противоположной стороне, над городом зависла роскошная наливная луна.
- Похоже, где-то авария, - делает он вывод, когда слышит шаги Майка за спиной, и, стараясь не визжать от восторга, оборачивается к нему. - Что? Не сохранил?
- Нет.
- Но восстановишь же?
- Весь день коту под хвост...
Это как посмотреть. Спустя двадцать минут, что ушли на поиски свечей, основные магистрали дома были обозначены трепещущими жёлтыми огоньками. Честер втягивает носом стремительно романтизирующийся воздух и наконец позволяет себе улыбнуться.
- Что-то ты не сильно раздосадован, - замечает Майк, распаковывая зачем-то новую пачку чая: вскипятить воду, чтобы заварить его, не представлялось никакой возможности.
- Так не умер же никто, - мурлычет Честер, притираясь к парню плечом.
- Мой проект не в счёт.
- Шинода, вселенная любит равновесие, нельзя столько ишачить (при живом-то муже) - это тебя бог наказал.
- А этого бога случайно не Честером зовут?
- Ты переоцениваешь мои возможности, ми-лы-й.
- Что-то мне подсказывает, что я тебя НЕДОоцениваю.
Майк пристально всматривается в сияющее неподдельной радостью, будто друг впервые видит его после долгой разлуки, лицо и там, дальше, за этими обворожительными, искристыми эмоциями не обнаруживает никакого подвоха. Ничего. Совсем ничего, кроме обжигающе преданной любви.
Кто кого на самом деле недооценил, Честер понимает лишь спустя некоторое время, когда Майк тащит его в спальню и трахает сразу два раза, не вытаскивая. Потом идёт за водичкой, сверкая своей шикарной жопой, и трахает ещё раз - теперь нежно и сладко, наполняя дом тягучими стонами Честера, сильными и красивыми.
- Пожалуй, ЭТОЙ музыки мне и правда не хватало.
- Чёрт бы тебя побрал, Шинода, а!
Майк смеётся, ласкается, подлезает головой под руку Честеру, чтобы тот погладил его и простил. Но вообще, установить на крыше солнечные батареи им бы всё-таки не помешало.