[sxn]

мой первый постапокалипсис
посвящается Плюшевому.｡ｏ♡

Оксиминоги размножаются делением

- В прошлый раз вас было двое, - говорит Слава, протягивая руку. Мирон пожимает её и застенчиво улыбается, как умеет только тот редкий человек, которого не портит возраст:
- Я эволюционирую.
- До моей гвардии тебе ещё делиться и делиться.
- Меньше, да лучше.
- Ой, не пизди!
Обменявшись приветственными любезностями, они идут пить кофе. Слава тут уже неделю, и им делают вкуснейший напиток - по блату, с коньяком. Не смотря на прохладу, решают устроиться и поболтать на веранде, где кроме них была только ещё одна пара.
- Тебе не кажется странным, что на всей необъятной мы с тобой, совершенно не сговариваясь, собираемся в одной и той же дыре?
Этот санаторий, конечно, Ленина не видел, но Сталина застал молодым. Несколько трёхэтажных корпусов, просторные номера, резные двери, столовка, где можно отведать пюрешки с сосиской - строго с 8-ми до 6-ти. После 6-ти есть вредно.
- Всё никак не развяжемся, а?
- Да не особо-то и хотелось.
И то правда.
- Я слышал, ты теперь невыездной.
- Александр Сергеевич - наше всё.
- Зачем вернулся-то, дятел?
- Ну...
Не откладывая в долгий ящик, Слава ведёт Мирона на экскурсию по территории, особенно отмечая закрытый на ремонт бассейн, библиотеку, где есть книги для слепых, и бильярдную - центр местной ночной жизни, так сказать.
- Надеюсь, там будет музыка.
- Да, из музыкального автомата. А по выходным из города приезжает малый духовой оркестр.
Мирон делает свои и без того круглые глаза ещё круглее.
- Да шучу я, не падай в обморок!
Слава заявил, что он тут не скучает. Рисует, что-то пишет иногда, набегает за книгами. На следующее же утро он будит Мирона на рассвете, чтобы взять его с собой на пробежку.
- Господи, мир перевернулся, - задыхается тот, глядя вслед убегающей от него фигуре в голубом спортивном костюмчике.
- Давай, дед, ещё немного! - машет ему Слава откуда-то сверху и ржёт.
"Лучше б потрахались," - думает Мирон, логично рассудив, что нагрузка та же, а удовольствия-то побольше, и продолжает карабкаться на проклятый склон, чуть ли не выплёвывая лёгкие.
Всё было ради вида на озеро и лес, конечно же.
Впрочем, этот чёрт ещё и на турниках кувыркался. "Такую бы прыть - да в дело", - снова отмечает Мирон, сидя на пеньке возле площадки и наблюдая за странной манерой этой длинной, неловкой туши перемещаться по инвентарю.
- А какое сегодня кино?
- "В джазе только девушки".
- Не пойму, мне то ли мороженого хочется, то ли супа харчо.
Мыться они идут в корпус к Мирону, потому что в славкином сломался водопровод.
По холмам они стали лазать почти каждый день: погода стояла хорошая. Вечером зависали в баре бильярда, дегустируя алкоголь, разливаемый преимущественно под столами. Много разговаривали, всё сокращая расстояние, на которое садились друг от друга на диване или на полу. Мирон доедал за Славой котлеты, упрямо не извлекаемые из стандартных порций, а Слава выковыривал из его тарелок ненавистный вездесущий лук.
- Как я жил-то без тебя раньше? - удивляется Мирон, размешивая в компоте из сухофруктов контрабандную вишнёвую настойку.
- Известно как: личности плодил.
- А сам-то?!
- У меня в семье порядок. Сдадим твоих Валентину, он разберётся.
До самой зимы Слава не оставлял надежды порисовать с натуры, но на берегу живописного озера часто бывало слишком ветрено, чтобы торчать там достаточно для создания чего-то приличного. Поэтому они просто гуляли по пляжу, переворачивая камушки и фотографируясь в дурацких позах. Один раз они уходят так далеко, что из виду пропадает последний знакомый утёс, и тогда Слава притягивает своего спутника к себе, обхватывает его плечи и устраивает подбородок у него на макушке - благо, это вполне возможно с их разницей в росте. Мирон подаёт голос так же внезапно, как Слава его сцапал:
- Наверное, потому что здесь мой дом.
- Чего?
- Вернулся.
Понятно. Он вспомнил вопрос, на который так и не ответил тогда на веранде. Слава хмыкает:
- У жида - и дом?
Мирон только крепче стискивает руки вокруг его талии.