Ночь. Луна. Точу карандаши.
всю ночь Мирон жаловался мне на жизнь. вроде отмечали его день рождения, но почему-то летом. помню какое-то помещение, набитое незнакомыми людьми - Мирон метался среди них, как зверь в клетке. помню, как бродили по рассветному городу, лишённому звуков и какого бы то ни было движения. Мирон без всякой позы (идеальный Мирон) - красивый и уставший; он был настолько откровенным в своём настоящем, что я даже не слова его воспринимал, а как будто самое бытие - со своим прошлым и будущим, оно концентрировалось в его фигуре и сияло ровным светом.. чего-то невероятно родного. мне не хотелось расставаться с ним. а потом не хотелось просыпаться.