Ночь. Луна. Точу карандаши.
Город под подошвой - эт, кэшно, стыдоба страшная, НО! тут у нас имеется интересная развилка:
Наша земля топит одиночек, как щенят -
Я так хотел принадлежать чему-то большему, чем я
можно сказать, это формула той империи, которую Мирон с нуля построил%]
если бы в его мотивации первый пункт был единственным, то это было бы довольно грустное зрелище, и едва ли с таким багажом он вообще бы чего-нибудь добился.
но прикол как раз в том, что работая с тем, что есть, так сказать, из нужды, Мирон в какой-то момент начинает вкладывать в это свои настоящие надежды.
потому что он действительно хочет принадлежать чему-то большему.
Учиха обосабливается отнюдь не потому, что общность для него - пустое слово.
и можно сколько угодно кекать над тем, как Мирон проёбывается со своими социальными проектами, тут на самом деле важно только то, что им во всём этом движет (помимо насущного стремления к благополучию, оф корс :3).
Наша земля топит одиночек, как щенят -
Я так хотел принадлежать чему-то большему, чем я
можно сказать, это формула той империи, которую Мирон с нуля построил%]
если бы в его мотивации первый пункт был единственным, то это было бы довольно грустное зрелище, и едва ли с таким багажом он вообще бы чего-нибудь добился.
но прикол как раз в том, что работая с тем, что есть, так сказать, из нужды, Мирон в какой-то момент начинает вкладывать в это свои настоящие надежды.
потому что он действительно хочет принадлежать чему-то большему.
Учиха обосабливается отнюдь не потому, что общность для него - пустое слово.
и можно сколько угодно кекать над тем, как Мирон проёбывается со своими социальными проектами, тут на самом деле важно только то, что им во всём этом движет (помимо насущного стремления к благополучию, оф корс :3).