Ночь. Луна. Точу карандаши.
о, моя бывшая булочка и моя нынешняя булочка в одном кадре:
я внезапно вспомнил о Вере на днях, купил её крайний сборник стихов, смотрю интервью последних лет, пытаюсь помириться, наверное. не то, чтобы она разжалована целиком, нет. её первые три книги всё ещё стоят у меня на полке (правда, в ссылке, вместе с Бродским и Есениным, кек), и там полно замечательных вещей, но с некоторых пор я чувствую, что эти щи вроде как стали жидкие. по меньшей мере, я бы хотел прояснить для себя, что с ней происходит.
а Юра тем временем считает, что он немножко психопат%] во-первых, это забавно, учитывая, сколько тепла и надежды продирается в его фильмах сквозь национальную тематику (что и делает его уникальным в русском кино). а во-вторых, отсутствие эмпатии - это не недостаток сам по себе, вопрос в том, как это использовать. хотя мне кажется, Юра заблуждается на свой счёт: например, эмпатия, которую проявляют герои Рэнд, это что-то совершенно особенное, возможное только между людьми определённого сорта - а Юра, очевидно, очень одинок.
я внезапно вспомнил о Вере на днях, купил её крайний сборник стихов, смотрю интервью последних лет, пытаюсь помириться, наверное. не то, чтобы она разжалована целиком, нет. её первые три книги всё ещё стоят у меня на полке (правда, в ссылке, вместе с Бродским и Есениным, кек), и там полно замечательных вещей, но с некоторых пор я чувствую, что эти щи вроде как стали жидкие. по меньшей мере, я бы хотел прояснить для себя, что с ней происходит.
а Юра тем временем считает, что он немножко психопат%] во-первых, это забавно, учитывая, сколько тепла и надежды продирается в его фильмах сквозь национальную тематику (что и делает его уникальным в русском кино). а во-вторых, отсутствие эмпатии - это не недостаток сам по себе, вопрос в том, как это использовать. хотя мне кажется, Юра заблуждается на свой счёт: например, эмпатия, которую проявляют герои Рэнд, это что-то совершенно особенное, возможное только между людьми определённого сорта - а Юра, очевидно, очень одинок.