Ночь. Луна. Точу карандаши.
Фотография
читать дальше Если ты стоишь в тени, то тот, кто находится на свету, тебя не видит. Хотя вряд ли она поспешно скрылась бы с места преступления, окажись это не так. Уж больно хороший ракурс. Ей не видно ничего лишнего, ничего, на что бы ей не хватило собственного воображения: затылок полулежащего на диване Майка закрывает низ живота того, кто покачивается на нём. Честер полностью обнажён - на полу валяется одежда, и по её количеству она делает вывод, что Майк не снял с себя даже футболки. Наверное, не успел. В её голове тут же разыгрывается сцена, где Беннингтон в нетерпении толкает своего эмси на горизонтальную поверхность и тут же забирается сверху. Стаскивает с себя пуловер и рубашку, тянется к майковым джинсам, дёргает ремень, чертыхается. Ему придётся встать, чтобы снять свои штаны. Он делает это очень быстро, чтобы Шинода не предпринял никаких существенных попыток к бегству. Да и как тут убежать? Честер так красив. И у него, конечно, уже стоит. Он снова седлает чужие бёдра, высвобождает из тканевого плена то, что ему нужно - берёт это левой рукой, а правую запускает под край футболки, чтобы погладить тёплый живот. Майк, кажется, в растерянности. Или нет? Пожалуй, нет, это же не в первый раз. В первый раз они точно повозились. Да и теперь Честер опускается на этот внушительный прибор не без труда. Она надеется, что они раздобыли для смазки что-нибудь посущественнее слюны. Быть в курсе всех травм мистера Беннингтона не хуже его лечащего врача значит не желать добавить в этот список что-нибудь ещё. Майк, само собой, контролирует ситуацию, хотя может показаться, что он вроде как не при делах - то самое ненавязчивое присутствие, которое он применяет и к друзьям, и к коллегам, и в кругу семьи. Какое-то время Честер не двигается вообще, смакует эту пульсацию внутри себя, а потом плавно поднимается. И опускается. Майк берёт его за руки: обхватывает длинными пальцами пылающие предплечья. Он знает, что Честер сразу сорвётся на галоп, если его не придержать. И тому не остаётся ничего, кроме как подчиниться. Он этого и хочет, если уж быть до конца честным. Даже в позиции, подразумевающей его собственную инициативу. Честер проявит её чуть позже, когда потянет руку Майка к себе, чтобы тот его приласкал. Этот маленький красивый член. У них на двоих выходит по два стандартных, но только теоретически. На практике Майку всегда нужно было куда-то реализовывать свою фундаментальную мощь, а в Честере столько воздуха и перспективы, голода и ярости... что резинками они не пользуются. И точно дойдут когда-нибудь до греха, вроде фельчинга. Когда-нибудь, потому что это очевидно: они стали спать друг с другом совсем недавно. Майку понадобилось приличное время, чтобы переместить наконец свою левую руку на чужое бедро, завести её назад, смять ягодицу и потрогать то место, где они с Честером стыкуются. Она всегда знала, что Майк его любит. Но была уверена, что он никогда не перейдёт проведённую им же самим черту. И если это всё-таки произошло, то причина может быть только одна. Ей очень жаль, что все окна плотно закрыты, и она ничего не слышит в тот момент, когда Честер начинает разгоняться (а Майк позволяет ему это). Какие прелестные звуки, должно быть, он издаёт, когда ему хорошо. Она пытается представить и думает, что если и существует какая-то прямая дорога в самое средоточие внутреннего мира Майка, то это голос Честера. Они отмечали 40-летие Беннингтона, когда на излёте вечеринки она подобрала с кресла оставленный кем-то телефон. Отыскивать владельца среди 150-ти гостей, размахивая перед ними находкой, было так себе занятием. Поэтому - раз уж телефон не заблокирован - она просто позвонила с него на собственный. Оказалось, что это Роб. Чёрт её тогда дёрнул залезть к нему в контакты и увидеть, что для Честера и Майка он поставил на вызов одно и то же фото, вероятно, и сделанное им самим: они вдвоём - улыбаются на фоне тёмного окна. Судя по внешнему виду Честера, это 2003-й год. Вокалист стоит вполоборота к камере и видно, что Майк обнимает его за талию: аккуратно держит, чуть прижимая к себе. Рука Честера небрежно лежит на ближайшем к нему дружеском плече - ему явно комфортно в этом нехитром с виду плену. Их как будто застали врасплох, будто ещё мгновение назад они вот так и болтали: сплетничали, смеялись. Тогда она подумала, что уже лет десять не видела Майка таким. На фото у него нет ничего: ни других участников группы, ни золотого Hybrid theory, ни большого дома на большом участке, один только Честер - но Майк глядит так, будто это всё, что ему на самом деле нужно. Возможно ли, что после тишины, разразившейся с тех пор и измотавшей всех вокруг, в глубине его огромных, бесконечно чёрных глаз снова начнёт мерцать тот самый огонёк? Это на него сейчас идёт Честер? Она смотрит, как он хватает ртом воздух, подскакивая и оседая, как искрятся светом его покрывшиеся капельками пота татуировки, как ему хочется ещё большего градуса близости, но в их позе это невозможно, и тогда он в отчаянии хватает свободную руку Майка и берёт в рот его пальцы - указательный и средний, совершенно не заботясь, где они там были до этого. Она смотрит, как он теряется в своей невменяемости, облизывая их, проводя языком между и снова заглатывая оба, как сбивается с ритма, мучительно выгибается, замирает. Наклоняется, чтобы поцеловать Майка, чтобы Майк размазал по его щекам, шее и ключицам все их жидкости. Она смотрит, как рука её мужа ложится на плечо с красным драконом и отчётливо понимает, что чувствует под своими пальцами ту же горячую влажную кожу, к которой только что прикоснулся и он.
читать дальше Если ты стоишь в тени, то тот, кто находится на свету, тебя не видит. Хотя вряд ли она поспешно скрылась бы с места преступления, окажись это не так. Уж больно хороший ракурс. Ей не видно ничего лишнего, ничего, на что бы ей не хватило собственного воображения: затылок полулежащего на диване Майка закрывает низ живота того, кто покачивается на нём. Честер полностью обнажён - на полу валяется одежда, и по её количеству она делает вывод, что Майк не снял с себя даже футболки. Наверное, не успел. В её голове тут же разыгрывается сцена, где Беннингтон в нетерпении толкает своего эмси на горизонтальную поверхность и тут же забирается сверху. Стаскивает с себя пуловер и рубашку, тянется к майковым джинсам, дёргает ремень, чертыхается. Ему придётся встать, чтобы снять свои штаны. Он делает это очень быстро, чтобы Шинода не предпринял никаких существенных попыток к бегству. Да и как тут убежать? Честер так красив. И у него, конечно, уже стоит. Он снова седлает чужие бёдра, высвобождает из тканевого плена то, что ему нужно - берёт это левой рукой, а правую запускает под край футболки, чтобы погладить тёплый живот. Майк, кажется, в растерянности. Или нет? Пожалуй, нет, это же не в первый раз. В первый раз они точно повозились. Да и теперь Честер опускается на этот внушительный прибор не без труда. Она надеется, что они раздобыли для смазки что-нибудь посущественнее слюны. Быть в курсе всех травм мистера Беннингтона не хуже его лечащего врача значит не желать добавить в этот список что-нибудь ещё. Майк, само собой, контролирует ситуацию, хотя может показаться, что он вроде как не при делах - то самое ненавязчивое присутствие, которое он применяет и к друзьям, и к коллегам, и в кругу семьи. Какое-то время Честер не двигается вообще, смакует эту пульсацию внутри себя, а потом плавно поднимается. И опускается. Майк берёт его за руки: обхватывает длинными пальцами пылающие предплечья. Он знает, что Честер сразу сорвётся на галоп, если его не придержать. И тому не остаётся ничего, кроме как подчиниться. Он этого и хочет, если уж быть до конца честным. Даже в позиции, подразумевающей его собственную инициативу. Честер проявит её чуть позже, когда потянет руку Майка к себе, чтобы тот его приласкал. Этот маленький красивый член. У них на двоих выходит по два стандартных, но только теоретически. На практике Майку всегда нужно было куда-то реализовывать свою фундаментальную мощь, а в Честере столько воздуха и перспективы, голода и ярости... что резинками они не пользуются. И точно дойдут когда-нибудь до греха, вроде фельчинга. Когда-нибудь, потому что это очевидно: они стали спать друг с другом совсем недавно. Майку понадобилось приличное время, чтобы переместить наконец свою левую руку на чужое бедро, завести её назад, смять ягодицу и потрогать то место, где они с Честером стыкуются. Она всегда знала, что Майк его любит. Но была уверена, что он никогда не перейдёт проведённую им же самим черту. И если это всё-таки произошло, то причина может быть только одна. Ей очень жаль, что все окна плотно закрыты, и она ничего не слышит в тот момент, когда Честер начинает разгоняться (а Майк позволяет ему это). Какие прелестные звуки, должно быть, он издаёт, когда ему хорошо. Она пытается представить и думает, что если и существует какая-то прямая дорога в самое средоточие внутреннего мира Майка, то это голос Честера. Они отмечали 40-летие Беннингтона, когда на излёте вечеринки она подобрала с кресла оставленный кем-то телефон. Отыскивать владельца среди 150-ти гостей, размахивая перед ними находкой, было так себе занятием. Поэтому - раз уж телефон не заблокирован - она просто позвонила с него на собственный. Оказалось, что это Роб. Чёрт её тогда дёрнул залезть к нему в контакты и увидеть, что для Честера и Майка он поставил на вызов одно и то же фото, вероятно, и сделанное им самим: они вдвоём - улыбаются на фоне тёмного окна. Судя по внешнему виду Честера, это 2003-й год. Вокалист стоит вполоборота к камере и видно, что Майк обнимает его за талию: аккуратно держит, чуть прижимая к себе. Рука Честера небрежно лежит на ближайшем к нему дружеском плече - ему явно комфортно в этом нехитром с виду плену. Их как будто застали врасплох, будто ещё мгновение назад они вот так и болтали: сплетничали, смеялись. Тогда она подумала, что уже лет десять не видела Майка таким. На фото у него нет ничего: ни других участников группы, ни золотого Hybrid theory, ни большого дома на большом участке, один только Честер - но Майк глядит так, будто это всё, что ему на самом деле нужно. Возможно ли, что после тишины, разразившейся с тех пор и измотавшей всех вокруг, в глубине его огромных, бесконечно чёрных глаз снова начнёт мерцать тот самый огонёк? Это на него сейчас идёт Честер? Она смотрит, как он хватает ртом воздух, подскакивая и оседая, как искрятся светом его покрывшиеся капельками пота татуировки, как ему хочется ещё большего градуса близости, но в их позе это невозможно, и тогда он в отчаянии хватает свободную руку Майка и берёт в рот его пальцы - указательный и средний, совершенно не заботясь, где они там были до этого. Она смотрит, как он теряется в своей невменяемости, облизывая их, проводя языком между и снова заглатывая оба, как сбивается с ритма, мучительно выгибается, замирает. Наклоняется, чтобы поцеловать Майка, чтобы Майк размазал по его щекам, шее и ключицам все их жидкости. Она смотрит, как рука её мужа ложится на плечо с красным драконом и отчётливо понимает, что чувствует под своими пальцами ту же горячую влажную кожу, к которой только что прикоснулся и он.